Ничего невозможного - Страница 111

111

Люди вообще любят, когда им улыбаются, честно глядя в глаза. Людям нравится, когда к ним относятся с уважением, невзирая на род занятий. А еще им приятно вежливое обращение и участливый тон. Что вовсе не секрет и не великое открытие, если поразмыслить.

«Но до чего же прискорбно мало мы в повседневной обыденности пользуемся столь несложным приемом, как доброжелательность и улыбка», — подумалось внезапно сыщику.

Он уже давно понял, насколько легко узнать любую мелочь, проявив к собеседнику искреннее участие. Высокомерие, словно глухая стена, отгораживающая благородных и богатых от бедных и простых. Так, по крайней мере, кажется барину, глядящему свысока на ничтожного лакея или горничную-невидимку. Вот только стена эта, если прибегнуть к аллегории, начинается чуть выше развилки ног и уходит в небеса. Господам только кажется, что слуги — глупые твари, такая себе говорящая мебель, а на самом деле вся их жизнь — беззаботная и сытая — проходит на глазах у находящегося в услужении простонародья. Всё-то урожденные хамы знают, обо всем-то ведают. И как хозяин к малолетним шлюхам бегает, и когда госпожа последний раз плод от полюбовника вытравила, и где барчук срамную болячку лечил. Надо только с горничной полюбезничать, угостить хорошим табачком привратника, выслушать жизненную повесть кухарки и посочувствовать прачке, причем сделать это участливо, ибо у простых людей тоже душа имеется, и сердце, и совесть.

В одном Гриф Деврай наврал — прикинулся обознавшимся. Дескать, принял незнакомого швейцара за старого приятеля. Но словечко зацепилось за словечко, и через четверть часа бывший капитан рейнджеров и бывший сержант-артиллерист по фамилии Туре стали ближайшими друзьями, обменялись адресами, взаимно пригласили друг дружку в гости и даже нашли общих знакомых. Гриф не скрыл свой род деятельности, честно признался, что следит за господином Биридой, подозревая того в некоем нехорошем деянии при соучастии зловредных колдунов.

— Мне этот тип тоже не понравился. На мис Баллай вчера накричал почем зря, совсем до слез довел девочку, — подтвердил Турс. — Понаедут всякие. Нагреб деньги, поселился в приличной гостинице и думает, что ему все можно.

— Мздоимец он, от этого и деньги.

— Вот-вот! Когда богатство на голову сваливается, а не веками копится, оно сразу голову кружит, — согласился пышноусый привратник. — Вы бы видели, как маголийская принцесса Ньярималь с нашими горничными обращалась. Чисто святая или фея-лаиссмика какая. Говорила тихо, ласково, вежливо, а на ней столько золота и камней, что вся сияет, точно хрустальная люстра, и ходит лишь по лепесткам роз.

Все газеты писали о визите высокой гостьи. Любимая дочь правителя Маголи пожелала своими глазами увидеть варварский север, а заодно продемонстрировать благорасположение отца к Эльлору. Живое доказательство того впечатления, которое произвела Южная эскадра на маголийскую политическую элиту. Адмирал Гутторн сделал все возможное, чтобы изнеженные южане запомнили его крейсера и броненосцы. Лорд Джевидж остался очень доволен эффектом, они с миледи ходили на прием, рассказывали потом про каскады драгоценностей экзотических гостей. По правде сказать, на леди Фэймрил бриллиантов было не намного меньше, но это уже дань, которую лорд канцлер отдавал своему тщеславию. У его жены не только самые прекрасные глаза, бархатная кожа и соблазнительная грудь, но и украшения, каких у иной королевы не сыщется.

— Вы с мис Баллай переговорите, она этому Бириде прислуживает, — посоветовал словоохотливый артиллерист. — Девушка глазастая, все приметит.

— Так я скажу, что от вас, мистрил Туре?

— Само собой! А как же иначе-то? Мис Баллай — девица порядочная, она с незнакомым мужчиной болтать не станет.

У симпатичной молоденькой блондинки, которая не устояла перед пушистой белой хризантемой и рекомендациями дядюшки Турса, Гриф узнал, что постоялец из сорок шестого нумера — хам редкий, издеватель и грязная свинья в одном лице. И в данный момент сей мерзкий тип договаривается с управляющим о том, чтобы на некоторое время оставить в гостиничном хранилище часть своих вещей, пока сам будет отсутствовать. Причем номер просит за собой не сохранять, а присмотр вещей готов оплатить по двойному тарифу.

— Как же это понимать? — удивился Деврай.

— А так и понимать, мистрил сыщик, что ваш злодей удумал новое злодейство, — фыркнула обиженная девушка.

— Вот так-так!

Гриф задумчиво поскреб пятерней затылок, намеренно выдавая растерянность и сомнение.

— Вы уж постарайтесь прищучить энтого Бириду, мистрил сыщик, пока он дурных дел не натворил, — настоятельно порекомендовала барышня. — А то, сдается мне, он ближе к ночи съедет. Барахло свое пристроит и будет таков.

— Обязательно! — пообещал Деврай, сам не зная, что ему теперь делать.

Ведь ничего, кроме смутных предчувствий и предубеждения против пресловутого мистрила Бириды, у Грифа не было. Если бы не его визит к чародейке Махавир, то сыщик и вовсе выбросил бы фахогильца из головы. Но инстинктам дознавательским Гриф привык доверять, поэтому, познакомившись с гостиничной прислугой получше, он с комфортом расположился в каморке у поломойки, из которой открывался вид на центральный вход, и под чай с сухариками дождался появления Бириды. Каково же было удивление сыщика, когда тот почти налегке, с маленьким саквояжиком в руках, направился… Куда бы вы думали? Обратно к магичке. На ночь глядя. Причем с извозчиком расплатился сразу и отослал.

111