Ничего невозможного - Страница 135

135

Перво-наперво Джевидж устроил общее построение, чтобы внимательно и без лишней суеты рассмотреть подопечных, прикинуть, кто чего стоит и от кого чего ожидать. И для каждого ополченца у него нашлось свое слово ободрения и порицания в равной степени. Фэйм и Морран тысячу раз видели, как он это делает дома или в канцелярии, как из разнородной компании создает боевую единицу. И не важно, кто строится под потрепанные жизнью знамена лорда Джевиджа — слуги или клерки: коли будет приказ, то они пойдут в бой не на жизнь, а на смерть.

— Каким оружием владеете?

— Дробовик отцовский.

Широкоплечий парень в потрепанной овчинной безрукавке предъявил стрелковый раритет.

— Хорошо. Сразу видно, что папаша ваш знал толк, — одобрительно похлопал его по плечу Росс. — Но почистить не мешало бы еще разок. Дабы не посрамить, так сказать.

— Дык я чистил!

— Ну, еще чуток, чтобы я мог показать остальным, как надобно за оружием ухаживать.

И так доверительно улыбнулся, что Фэйм не сдержала смешка. Это ж надо?! Пускать в ход запрещенный прием, никого не предупредив. Как вам не стыдно, лорд манипулятор?

Седого как лунь деда, не побоявшегося отправиться в далекий и опасный путь вслед за великовозрастными внуками, Росс расспросил о мушкетах и посетовал, что нынче молодежь уже не та, что раньше, нет той сноровки, позволявшей хорошему стрелку сделать три выстрела в минуту.

— Уверен, вы, мистрил Бонн, всем этим желторотикам еще покажете класс!

И дед покажет. Ого-го, как покажет! Куда он теперь денется-то?

Впрочем, каждый услышит именно то, что хочет, что жаждет услышать от опытного капитана рейнджеров, и будет искренне считать, что это его, такого замечательного, выделили среди прочих, похвалив за дело.

Через пару дней ополченцы только в рот Джевиджу и смотрели, ожидая приказаний от него, а следовательно, признав его право командовать ими всеми.

— …оружие имеет съемный магазин в прикладе. Вот здесь — глядите внимательнее, повторять не буду. В нем размещается семь медных патронов кругового воспламенения.

В Шадре Таул прикупил два ящика с винтовками Мейгла — их роздали под расписку безоружным поселенцам. Их-то и дрессировал Росс каждый вечер перед ужином.

— Винтовка перезаряжается с помощью рычага, который одновременно является спусковой скобой. При нажатии его вниз… Да, мистрил Гуне, вы правильно все сделали, покажите-ка еще раз для всей честной компании.

Само собой, сей косорукий мистрил будет показывать «правильность» своих действий до тех пор, пока не научится сам и не научит остальных.

— Стреляная гильза выбрасывается из патронника, и при нажатии вверх в него досылается следующий патрон. После чего нужно взвести открытый курок для выстрела…

И не успокоится лорд Джевидж, пока самый криворукий и косоглазый не научится стрелять настолько метко и быстро, чтобы в случае опасности защитить себя и свою семью.

Фэйм с улыбкой вспоминала об их уроках стрельбы. Дело не в поцелуях, которыми вознаграждалось каждое меткое попадание по мишени. Росс вывел целую философию истинного стрелка, которой щедро делился с благодарной ученицей:

— В тот момент, когда решишь нажать на спусковой крючок, ты уже должна знать, куда и зачем ты стреляешь. Ты хочешь убить — стреляй в голову или в сердце, но только если нет никаких сомнений в правоте. Решила остановить, но сохранить жизнь — меть в ноги. Можно запугать и добиться своего, не проливая ни капли крови. Иногда это даже нужно сделать. Но готова ли ты убивать или нет — лучше отдавать себе отчет заранее. И тому, кто сам не ведает о себе ничего толкового, не знает меры и границ, до коих готов дойти, оружие в руки давать не следует. В итоге обязательно умрет кто-то невинный.

— А как же на войне? Разве все как один солдаты рвутся в бой, а разве все они жаждали идти на войну?

— А там, милая моя, проще всего. У тебя приказ, впереди враг, И в руках у него оружие, и если не ты его положишь, то он — тебя. Рассуждать не нужно совсем, за тебя подумали дpyгиe. Большинство людей это вполне устраивает.

— Тебя тоже?

— Я из тех, кто думает за других, любовь моя. Потому и сплю так плохо по ночам. Ведь никто мне не скажет, прав я оказался или виноват, благословен или навеки запятнан. А сам я ничего не знаю, кроме того, что посылал всех этих солдат на смерть.

Тогда, помнится, Фэйм крепко задумалась и не нашла ничего лучше, чем шепнуть ему тихонечко на ухо:

— Просто ты — хороший человек и точно знаешь цену своих поступков. И честно платишь ее, как это делают все хорошие люди.

Возражать Джевидж не стал, закрыв ей рот поцелуем. Не исключено, чтобы скрыть ослепляющее смущение. Должно быть, в целом мире только одна Фэйм и считала его хорошим человеком. И то далеко не каждый день. Но был и еще кое-кто, нисколько не сомневавшийся в том, что Росс Джевидж — хороший человек, и уже любивший бывшего маршала без всякой на то веской причины. Звали этого человека Диан.

Не так давно, но все равно словно в другой жизни; Фэйм мечтала о путешествии на Восток, как о чем-то несбыточном. Выспрашивала подробности у мужа и Грифа Деврая, перечитывала путевые дневники Джевиджа, рылась в газетных вырезках, давая пищу своему уму и стараясь возместить недостаток впечатлений. Понятно же, что с маленькими детыми никуда она никогда не поедет.

И вот сбылось. Территории оказались еще более величественны и прекрасны, чем это представлялось Фэймрил в самых смелых мечтаниях. От уносящихся в поднебесье скал замирало дыхание, глаз не хватало, чтобы обвести взором равнины, уши закладывало от грохота бурных рек — и это только за первые шесть дней пути. Не зря, видимо, эрройя назвали свою новую родину Арром. Воистину, то был край Последней Красоты, доступной человеческому разуму, дальше только божественное: непереносимое и непередаваемое словами.

135