Ничего невозможного - Страница 165

165

И тогда имперский маршал и вождь-пророк, не сговариваясь, в один голос рявкнули: «Ничего не кончилось!» Но каждый, разумеется, имел в виду свое.

— Завет еще не исполнен.

— Мы должны еще выбраться из этой мышеловки живыми!

Как у этого человека получалось кричать шепотом, Песчаный ума не мог приложить. Звука почти нет, а кажется, что стены трясутся.

— Какой еще Завет? Что за дьявольщина?

Джевидж оглядел собравшихся вокруг эрройя крайне подозрительным взглядом:

— Я не дам проводить над моим сыном никаких ритуалов! Ни за что!

— Но Великий Неспящий… — попыталась возразить Бирюза.

Отец Диана по-песьй оскалился и едва не зарычал:

— Так вот кто у нас главный заказчик! Так-так! Ты знала? — он ткнул пальцем жену в грудь. — Фэйм, ты знала? Да?! Заговорщица!

Прямо не человек, а волкодав со сломанным клыком.

— Росс…

Бедная женщина прихлопнула и плотно зажала ладонями дрожащие губы. Неясно только — оскорбилась она или пыталась не дать самой себе вымолвить словечко.

— Заговорщица! Все! С меня хватит. Мы уходим, и пусть Великий Л'лэ подавится своим Заветом. Моего мажонка он не получит.

С этими словами эльлорский лорд осторожно взял на руки спящего ребенка и понес его прочь.

— Куда? Так нельзя! — охнул каси, совершенно сбитый с толку наглостью Джевиджа.

— Еще как можно! — бросил через плечо тот.

Останавливать человека, возглавлявшего отряд эльлорских солдат, только что разогнавший кехтанцев и вызволивший жителей Арамана из осады, эрройя не рискнули. Они видели его в бою, они знали, что он пришел за сыном через весь Эльлор и весь Арр. Жена лорда семенила следом, безмерно счастливая, уже забывшая про гнев супруга.

Пришлось и Песчаному поторопиться, чтобы хотя бы у выхода из пещеры догнать упрямого эльлорца.

Ветер тем временем разогнал тучи, обнажил небесный свод, а звезды Арра… они же с кулак размером, ничуть не меньше. В детстве казалось — привстанешь в стременах, и можно ладонью коснуться их ледяного блеска.

Так что ветер, поработав на совесть, поторопился сбежать от греха подальше. Притихли травы, и в хрустальной тиши на свой ночной невидимый трон взошел Бессмертный Огнерожденный, прозванный ничтожными смертными Великим Л'лэ, во Славе своей и Силе.

Он был… нет, не просто велик и вечен, он был… везде. Вокруг людей сомкнулась абсолютная, кромешная, непроницаемая Тьма, такая, какая окружает слепцов, чьи зеницы выжгли кислотой или огнем. Только у этой тьмы имелись собственные очи цвета кипящей стали, глядящие с головокружительной высоты и пронзающие жаром смертную плоть до костного мозга.

Росс крепче прижал сына к груди и не придумал ничего умнее, чем брякнуть:

— Я не отдам тебе Диана.

— Не смеш-ш-ши меня, человечиш-ш-шка! — отозвался Неспящий. — Зач-ч-чем мне твой детены-ш-ш-ш?

В зеницах Тьмы плясало дикое пламя.

— Но ты же приказал украсть…

— Глупос-с-сти… Выдумываеш-ш-шь — додумываеш-ш-шь, ч-ч-что было и ч-ч-чего не было. Глупос-с-сти…

— А ритуал?

Голосок каси дребезжал из темноты, точно треснувший козий колокольчик, одинокий и жалкий.

— Прос-с-си чудес-с-с у глупых ч-ч-человеч-ч-чьх бож-ж- шков, а не у меня, кас-с-си, — сурово ответствовал Огнерожденный. — Детеныш-ш-ш получ-ч-чил мою с-с-силу в миг зач-ч-ча- тия. Это вс-с-се, что я ему дам.

— Тогда зачем? Зачем Завет?

Кажется, Песчаный был раздавлен признанием своего божества.

— Вс-с-се прос-с-сто, с-с-старый касс-с-си. Не нуж-ж-жно чу- дес-с-с, а нуж-ж-жно, чтобы муж-жч-чина пришел вос-с-след за с-с-своим с-с-сердцем, за с-с-своим с-с-сыном. Все прос-с-сто! И муж-жч-чина приш-ш-шел, он вос-с-стал из смерти, он с-с-су- мел перес-с-ступить ч-ч-через с-с с-с-себя, а ж-ж-женщ-щ-щина сумела держ-ж-жать обещ-щ-щание и молч-ч-чать, молч-ч-чать и любить. Все прос-с-сто!

— И все?! — не поверил своим ушам Джевидж.

— Вс-с-се? — Видит ВсеТворец, голос Неспящего искрился от сдерживаемого смеха. Если, конечно, Вечность умеет смеяться. Хотя она, кажется, только это и делает. — Нет, Рос-с-с-с Дж-ж- жевидж-ж-ж, это только нач-ч-чало. Только нач-ч-чало! Всего лиш-ш-шь нач-ч-чало!

Тьма рассыпалась на тысячи черных огнеглазых козодоев и с воплями ринулась к звездам, чтобы там, в невообразимой разумом вышине собраться воедино — в огромного ночного коня. Лунный ветер подхватил его гриву, далекие чужие миры брызнули из-под его копыт в разные стороны. Огнерожденный пролетел по небесной тверди кругом, высекая молнии и зарницы, задрав хвост, со ржанием, подобным грому. И умчался дальше в Вечность, водить табуны столетий по ее нескончаемым степям.

Песчаному сразу стало легко, так легко, словно с его плеч разом сняли всю тяжесть долга, накопленного за столетия другими каси, его предшественниками. Груза, который тянул к земле, держал на привязи душу, не стало. Долг закрыт, Завет исполнен, и наконец-то каси Песчаный свободен. Теперь свободен… Навсегда… Дух его — сильный и молодой, яркий и неугомонный — без сожаления покинул дряхлое усталое тело. Чтобы стать ветром, дождем и солнечным светом…

А Росс Джевидж, бывший маршал и бывший канцлер, подивившись на все это небывалое светопреставление, задумчиво почесал свободной рукой в затылке и сказал нечто совершенно моменту неуместное:

— Вот ведь сволоч-чь какая! Заварил кашу, а мы теперь расхлебывай. Но мы ведь справимся, правда, мой маленький?

Мажонок сладко причмокнул во сне пухлыми губами, соглашаясь с отцом. Он-то вообще никогда не сомневался.

— Эгей! Мистрил Джайдэв?! Чего это с вами?

165