Ничего невозможного - Страница 50

Лорд Джевидж даже под пыткой не признался бы в своей странной и смешной вере, да и никто, кроме Ниала, знать-то не знал, ибо не так уж часто прибегал он к столь экзотическому методу решения спорных вопросов, но сейчас вышел подходящий случай. Трое достойных мужчин, словно три дороги на сказочном перекрестке. Куда идти — направо, налево или прямо? И топчется перед путеводным камнем хромой рыцарь в поисках единственно верного ответа. Так пошли же ВсеТворец ему Знак, ответь на немую мольбу. Молчишь? Ничего удивительного, между прочим. На то и жизнь дана человеку, и посланы мужчине испытания, чтобы он решал сам. За себя, за семью, за Родину, за всех, в конце концов. На то ему и власть, и сила, и мужество.

Таммаш, Кариони или Нишен? Дипломат, финансист или законник? Кто?

— Спасибо, господа, мне было крайне отрадно выслушать ваши соображения, — сказал Джевидж. — Но на некоторых аспектах я бы хотел остановиться подробнее…

Министры слушали внимательно, удивившись, должно быть, только доброжелательным ноткам в голосе канцлера, более знакомыми в его устах лишь вне службы: на приеме, в гостях или в мужском клубе за карточной партией.

Таммаш в последние годы совсем не пьет, поговаривают, сердце шалит. Кариони — затворник и аскет, почти не участвующий в светской жизни. Нишен, напротив, сердцеед и винолюб, но в меру и без излишеств. Какой же бывший кавалерист откажется от бокала красного и поцелуя красавицы? То-то же, ибо вопрос риторический! Джевиджу припомнились собственные отчаянные пьянки в компании друзей-офицеров и дам полусвета, до которых он в свое время был большой и страстный охотник. Теперь — смешно, а раньше то был единственный способ развеяться и разогнать кровь по жилам. Молодости свойственны крайности — либо война, либо любовь; или жизнь, или смерть; все либо же ничего. Большинству достается война, смерть и ничего.

Росс нетерпеливо тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли.

«Нужен Знак, чтобы поставить точку в бессмысленных метаниях и работать дальше уже на результат. Итак, кто?»

Если пожелать по-настоящему, всем сердцем, то, будьте уверены, обязательно исполнится. Джевидж все-таки получил Знак. Не так, как рассчитывал, но тем не менее сбылось его желание — он обрел свой ответ. Только другой и на иной вопрос. Забавно, правда? Но так тоже бывает.

Так ничего не решив относительно преемника, с тяжестью на душе Росс объявил об окончании заседания, отпуская министров по домам, и тогда Кариони вдруг попросил:

— Ваше высокопревосходительство, не уделите ли мне несколько минут конфиденциально?

Отказывать Трену не было причин, поэтому Джевидж согласился, сделав знак телохранителю, чтобы их оставили одних. За окном стемнело, но канцлер не стал сильнее зажигать газовую лампу, его глаза желали созерцать бархатную темноту за окном. К тому же от усталости в них двоилось.

Кариони не стал тянуть время и сразу перешел к делу.

«Кстати, отличная черта для будущего канцлера, да?»

— Через три дня Кабинет собирается на отчетное заседание.

— Это так.

— Я бы хотел испросить разрешения отсутствовать на этом заседании. По личной причине.

— Могу ли я узнать, какова эта причина? — строго спросил Росс, не скрывая неудовольствия. — Насколько она существенна?

Отчетные заседания случались не так часто, чтобы их необоснованно пропускать. В конце концов, министр финансов — одна из ключевых фигур в правительстве, его мнение зачастую крайне необходимо для принятия решений.

На скулах Трена проступили валики желваков, он молчал и смотрел исподлобья волком. За ним не водилось приступов тупого упрямства, а значит, вопрос чрезвычайно серьезен.

— Я спрашиваю не из праздного любопытства, — более миролюбивым тоном пояснил Джевидж. — Если потребуется, то можно перенести время и даже день. Но хотелось бы знать…

Собеседник задохнулся от возмущения и, пронзив патрона ненавидящим взглядом, заявил срывающимся шепотом:

— Все вы знаете, Ваш-ш-ше высокопревосходительс-с-ство! Если бы… если бы вы… — И осекся, углядев замешательство написанное на лице канцлера. — Говорят…

Росс поморщился:

— Трен, я, разумеется, бессердечная свинья и редкая скотина, но, поверьте, не настолько любопытен, чтобы лично изучать досье на каждого из членов правительства, мне хватает кратких докладных записок от Тайной службы.

Иногда репутация всезнающего манипулятора мешала жить гораздо больше, чем помогала достигать поставленных целей. Очевидно, Кариони решил, будто подозрительный лорд Джевидж специально проверяет его лояльность, а возможно, измыслил еще какую-то каверзу.

— У моего сына назначена консультация с известным врачом — мэтром Ванедйлом, и я бы хотел присутствовать на осмотре. Он — наша последняя надежда, — молвил министр.

Про мэтра Ванедила канцлер слышал впервые.

— А что с вашим ребенком? У меня ведь тоже недавно родился сын, — словно оправдываясь за неуместное любопытство, спросил Росс.

— Это семейная болезнь. Что-то с отделением слизи. У всех наших детей она была.

Кариони говорил отрывисто, почти задыхаясь, борясь с подступающими рыданиями.

— Все четверо умерли в мучениях один за другим. Мы с Нимэль надеялись, что младший избежит этой участи, но он тоже заболел. Мэтр Ванедил считается главным специалистом…

Страшная болезнь подкрадывалась к детям Кариони на втором-третьем году жизни, и постепенно из пышущих здоровьем малышей они превращались в одутловатых, безразличных ко всему старичков, кашляющих, со вздутыми животами, худых и отстающих в развитии.