Ничего невозможного - Страница 93

Обернувшегося назад изувера он саданул прикладом по зубам. Следующего приложил стволом к стене и выстрелил прямо в живот, зная точно — попал и убил, потом крутанулся на каблуках, всаживая еще одну пулю в окровавленный рот первого балахононосца. Главное правило имперского рейнджера — не оставлять за спиной недобитого врага. За оставшимся похитителем пришлось погоняться Моррану. Ловкий попался, и ножом своим кривым владел неплохо. Но мэтра Кила в Тайной службе натаскали на рукопашный бой не хуже, чем на магические поединки, с ним не каждый рейнджер справится, откровенно говоря.

А милорд тем временем шагнул к жене и крепко ее обнял, закрывая собой от всего мира.

— Ты? Ты пришел… — простонала несчастная женщина, не веря своим глазам, и обвисла, лишившись чувств, в своих путах.

— Фэйм, — выдавил из глотки Ночной Пес-Джевидж.

И то, что он наконец-то заговорил, означало одно — нужно торопиться домой, без всякого промедления. Профессор Кориней предупредил заранее, мол, если милорд вдруг по-человечески хоть слово молвит, тут-то ему скоро и конец наступит. Ибо Ночному Псу запрещено голос иметь.

Об обратном пути ни Гриф, ни Морран всю оставшуюся жизнь старались не вспоминать и в разговорах старательно обходили эту тему. Было отчего, уж поверьте на слово. Потому что не осталось закона божьего и человечьего, которого бы они не нарушили на исходе той страшной ночи.

Но они успели. Насквозь промокший Гриф принес на руках завернутую в его плащ миледи, а мэтр Кил на закорках втащил едва живого милорда. И никто — ни спасенные, ни их спасители — так и не понял, что же придало им столько сил, чтобы не отступить и не сломаться.

Чудеса, да и только!

Перед самым рассветом, почти не ощутимым за пеленой дождя, Фэймрил Джевидж вдруг проснулась от странного прикосновения. А это просто Росс пришел в постель, лег в ногах и уткнулся холодным носом в ее голую пятку. Как воспитанный, верный и преданный пес. Лег и сразу заснул, но сны ему снились уже человеческие. И он улыбался.

Глава 10 Право имеющие

Оказалось, мэтр Кил отнюдь не чужд радостям тщеславия. А как же иначе, если с момента триумфального возвращения в дом на Илши-Райн, 26 его только и делали, что хвалили на все лады и сердечно благодарили. С одной стороны, было за что, а с другой — разве он посторонний? Телохранитель канцлера тем и занимается, что хранит лорда Джевиджа от любой магической опасности, да и от немагической тоже. Но разве помнили о такой жизненной прозе потрясенные подвигом мага друзья и домочадцы милорда? Нет, разумеется. Неприступная, точно гранитная скала в океане, повариха Биби Джетенгра ему, мальчишке, руки целовала. Проштрафившиеся охранники, ранее смотревшие на экзорта как на пустое место, норовили по плечу похлопать, коллегу Касана, оставленного без дела по причине недавнего ранения, от зависти чуть удар не хватил. И, видит ВсеТворец, все это было так приятно. Особенно когда профессор Кориней прижал чародея к пузу и облобызал в обе щеки, точно родного сына.

— Ну, парень… — от избытка чувств всхлипнул Ниал, не стесняясь слез. — Вы сами себе цены не ведаете, Морран. И не спорьте! Не спорьте, ради Длани Благой! Девочку мою дорогую спасли — это раз, Кайра из беды выручили — два, за милордом уследили и домой его вовремя вернули — это вам не шуточки!

Откровенно говоря, Финскотту просто повезло, как везет всем отчаянным и бесшабашным, рискующим жизнью без всякого приказа, только из внутреннего благородства души. Любимый ученик Коринея ни мгновения не колебался, когда бросился следить за похитителями леди Джевидж. Удивленного лепета маленькой Кири хватило ему, чтобы догадаться, куда делась миледи. Кайр видел, как женщину затащили в экипаж, и не слишком долго раздумывал над последующими своими поступками. За что, само собой, был нещадно выруган профессором отборными словами, обозван «безмозглой задницей», «тупицей» и «придурком малолетним», едва себя не сгубившим без всякого толку.

— Надо было охрану поднимать… э… в ружье, слать людей в Тайную службу! О чем только думал?! Где мозги твои были? — разорялся Ниал, нависая над постелью раненого, словно воплощенная в гору плоти божья кара.

Кайр слабо улыбался бескровными серыми губами и благосклонно внимал. Обзывание «задницей» в устах наставника можно было смело квалифицировать как знак прощения и символ бесконечной отеческой любви.

Парню и так перепало народной благодарности с избытком. Сохнувшие по прекрасноволосому красавчику-медикусу горничные так и норовили то водички принести своему герою, то одеяльце подоткнуть.

Словом, все хорошо, что хорошо кончается. Именно к такому выводу пришел Морран Кил, окинув мысленным взором события прошедшей ночи. Им всем чертовски повезло, по-иному и не скажешь.

Таковым же было авторитетное мнение главы Тайной службы — лорда командора Урграйна, примчавшегося в особняк Джевиджей посередь ночи и проведшего все томительные часы ожидания вместе с остальными домочадцами канцлера. Впрочем, в эту ночь в Тайной службе никто не удостоился отдыха в собственной постели: рядовые акторы вышли на прочесывание улиц Эарфирена, их начальство сосредоточенно бдело. Не спала и Лaлил Лур, дожидаясь возвращения отважного своего возлюбленного. Только гора окурков в пепельнице стала свидетелем ее душевных переживаний. Агентесса и сама не подавала виду, что с ума сходит от волнения, и другим не давала впасть в отчаяние. Они с командором и профессором, как только первый устроил грандиозный разнос подчиненным за то, что прохлопали похитителей, а второй — доделал эликсир-антидот для лорда Джевиджа, уселись играть в «эльонбар», символичностью ставок подчеркивая нарочитую несерьезность игры. Да так умело, что несведущий человек умилился бы увиденной идиллии. Правда, накурено было в гостиной, словно в придорожном кехтанском кабаке. Там, как известно, крепчайшим табаком пыхтят с малолетства до глубокой старости и мужчины, и женщины. Заодно в ожидании вестей троица выхлестала две бутылки коллекционного вина столь мохнатого года, что страшно представить, сколько лорд канцлер за них уплатил. А что делать оставалось? Бегать от парадного крыльца к воротам и обратно, заламывая руки? А толку? Мис Лур на такие порывы в принципе не способна, а ее партнеры по карточной игре тем более. Когда молодая женщина с таким достоинством выносит моральную пытку неизвестностью, то и у мужчин вообще нет права проявлять слабость. А вот когда все закончилось благополучно, Лалил позволила себе вытереть батистовым платочком набежавшую слезинку облегчения.