Ничего невозможного - Страница 99

— Вы меня плохо знаете, — посулил разобиженный милорд.

— Тогда и вы меня — тоже.

Всему всегда находится время. Например, узнать, что твоя родная жена отнюдь не так мягка и уступчива, как казалось раньше, и вполне способна дать решительный отпор. Или, наоборот, почувствовать, сколь рискованно играть с таким огнем, как терпение и благодушие любимого мужа.

От беспрерывных дождей и ледяного ветра листва в парке за окном совершенно облетела. Дворники тщательно сметали бурые листья в кучи и увозили их куда-то в сторону ботанического сада, оглашая стылую тишину скрипом кривых колесиков своих тележек. Этот резкий скрипучий звук давно уже стал неотъемлемой частью осеннего Эарфирена вместе с грибным запахом земли и сырыми прикосновениями утреннего тумана к свежевыбритым щекам. Невзирая на плохую погоду, днем по аллеям ходило слишком много праздного народа, а вот ближе к вечеру, когда парк окончательно обезлюдел, Джевидж мог позволить себе посидеть на любимой скамейке. Охранники уныло брели следом, а обнаглевший мэтр Кил даже высказывал недовольство. Мол, так и воспаление легких подхватить недолго, но милорд его не слушал. Свежий ветер и дождевые брызги хотя бы бодрили, а в своем сыром темном кабинете Росс мгновенно скисал и погружался в черную меланхолию. Следовало же побыть в одиночестве и трезво подумать над своим незавидным и, прямо скажем, опасным положением, которое смело можно было назвать: между молотом и наковальней. Дома за Джевиджем по пятам ходила жена и настойчиво требовала обозначить срок, когда они смогут отправиться на поиски Диана. Ее дорожный саквояж стоял уже собранный, добротная одежда, подходящая для далекого путешествия, отглажена, а ботинки начищены. И понимать, что канцлер Империи не может по своему желанию покинуть столицу, Фэйм не желала. Три вечера великосветского скандала — это очень тяжело даже для бывшего полководца, ведь аристократки не швыряются посудой и не ругаются нецензурными словами. Но от того, что под ногами не скрипят осколки фарфора и в голову не летит супница, никому легче не становится. Тяжелого укоризненного взгляда, напряженного молчания и решительного изгнания из супружеской постели вполне достаточно.

И, вырвавшись из домашней преисподней, Его высокопревосходительство со всего маху сигал на раскаленные уголья монаршего гнева. Раил, получив отчет о событиях ночи на ат-нил-нэнил, вознегодовал. Нет! Он взбесился и пришел в ярость. Будь времена иные, то, ВсеТворец свидетель, Фэймрил отправилась бы в монастырь, к черту и к дьяволу, лишь бы с глаз долой и подальше от Росса. Джевиджу мгновенно припомнили позорную женитьбу на мажьей вдове, которая к тому же замешана в омерзительную историю с дамодарскими фанатиками.

— Вы и меня перещеголяли по части неудачного выбора жен! Первая — пьяница, вторая — проклятая! — бушевал император, вколачивая каждое слово кулаком в столешницу.

Не могла также не всплыть на поверхность история с похищением Диана загадочными пришельцами с Территорий. Лласар Урграйн сделал все возможное, чтобы смягчить новость для обостренного восприятия Его императорского величества, но Раилу словно соли на свежую рану насыпали.

— Вы и тут не были со мной честны? Ваш сын все-таки маг? Все слухи оказались правдой, а вы знали и промолчали? — закидывал он канцлера провокационными вопросами.

Тот, конечно же, отпирался до конца, ибо, пока не поймали за руку, пока рестрикторы не освидетельствовали ребенка, ничего не доказано. Тогда император пригрозил, что заставит допросить Ниала Коринея относительно обстоятельств рождения Диана, а если потребуется, то и с пристрастием. Росс пренебрежительно махнул рукой, мол, для него это не проблема, отчаянно блефуя, разумеется.

Все усугубилось ростом напряженности в отношениях с Шиэтрой — официальный визит его великокняжеского высочества был перенесен на неопределенный срок, и участившимися провокациями на границе с побежденной, а оттого неимоверно озлобленной на соседей Кехтаной. Эльлорские газеты пестрели ужасными репортажами о кровавых стычках на приграничных фортах — пограничников убивали, скот угоняли, поселенцев грабили, а их жен и дочерей зверски насиловали. И виноват в обострении политической ситуации был, естественно, тоже Росс Джевидж. Впервые за последние пять лет под лордом канцлером по-настоящему закачалось кресло. Все ждали только возвращения Южной эскадры и доклада адмирала Гутторна. В Совете Лордов полагали, что именно по итогам военно-морской экспедиции и будет вынесен приговор Джевиджу. И в довершение прочих неприятностей, Даетжина Махавир разыграла свою карту — она написала кляузу в Конклав и жалостливое письмо императору, в котором изложила свое недовольство использованием высокопоставленным чиновником столь опасного магического заклинания, как Ночной Пес. Что вы, что вы, мис Махавир не против, она только «за» широкое применение магии в деле благородного сыска, но не следует ли лорду канцлеру согласовывать такие поступки с многоуважаемым Конклавом и Его императорским величеством лично? Скандал получился неслыханный, Джевиджа рвали на куски все, кому это было сделать не лень. То бишь почти все, начиная от газетчиков и заканчивая Раилом Вторым, самодержцем эльлорским.

Вот почему Россу, сидевшему на скамье, приходилось поддерживать руками свою невероятно тяжелую от мыслей голову. А то бы пополам сложился от боли в желудке и нелегких размышлений.

Фэйм можно понять — она мать и жаждет воссоединиться со своим малышом, она пешком готова идти на Территории, которые и раньше не были самым безопасным местом для женщины, а нынче полнятся кехтанскими бандитами, словно нательная рубашка пехотинца вшами. Императору нужен подконтрольный, лояльный и деятельный канцлер, способный думать не только о любимой женушке и сыночке-мажонке, но и о делах государственной важности. Даетжина спит и видит, как насолить. Остальные — как покатится голова ненавистного канцлера, выражаясь фигурально. Впрочем, некоторые и от буквального зрелища не отказались бы.